«Качай маятник»! Особист из будущего (сборник) - Страница 119

119

Выпал первый снежок, тыловые службы зашевелились, в массовом порядке бойцам выдавались шинели вместо телогреек. Телогрейка, или ватник, для войны в окопах удобна, в ногах не путается, бежать в ней легко, из траншеи в атаку выбираться; но – коротковата. А у немцев шинели уже месяц как раздали. Плохие у них шинелишки, тонкие, тепло не держат. Это еще морозы не ударили. Через месяц затрещат так, что деревья лопаться будут, вот тогда всем туго придется. Русский мужик привыкший, прохладновато – но на то она и зима. А у немцев помороженных больше, чем раненых.

А немец сейчас уже не тот пошел, что в 41-м. Начинали войну откормленные амбалы с блеском в глазах, чувством превосходства арийской расы и верой в гений фюрера и скорую победу. Сейчас солдаты немецкие похлипче пошли – сказывалась скудная еда, особенно в тылу. А после разгрома немцев под Москвой, Сталинградом и Курском и блеск в глазах пропал, и вера в победу и фюрера пошатнулась.

На утренней «оперативке» полковник Сучков был раздражен, если не сказать – зол.

– Совсем мышей ловить перестали! В сводках почти каждый день грабежи, убийства. Банды бесчинствуют. Население запугано, ропщет на власть. Дошло до того, что даже высказываться начинают – под немцами будто бы спокойнее жи-

лось. Докатились! – метал полковник громы и молнии. – Так не пойдет, товарищи офицеры!

В конце совещания полковник распределил все группы по селам.

– Объехать, поговорить с председателями сельсоветов, милиционерами, – распорядился Сучков. – Банды не просто за продуктами в села приходят. Убивают активистов по наводке. Стало быть, в селах и деревнях пособники бандитские есть. Плохо работаете, раз не выявили до сих пор помощников бандитов!

Нам досталось ехать в село Киреево.

На выезды мы всегда автоматы брали – личным оружием, вроде пистолетов, не обойдешься.

Забрались в полуторку и поехали. Дороги грунтовые развезло. Кое-где толкать машину пришлось, хотя проходимость у полуторки неплохая, даром что не вездеход.

В Киреево обошли, можно сказать – носами перерыли, всю деревню, с людьми поговорили. Посторонних в деревне не было, хотя видели селяне в лесу на днях пришлых и с оружием. Договорились с председателем, что, если нападение будет, пошлет кого-нибудь в соседнее село – там телефон есть.

Часа в четыре пополудни в обратный путь собрались. Только отъехали от села немного, как машина остановилась. В заднее стекло кабины громко стукнул Свиридов. Что там еще случилось?

Я выглянул за борт: мама моя, поперек дороги немцы стоят! Да много, чуть поболее взвода – человек тридцать пять. Мы-то все больше по сторонам смотрели, как бы засаду не прозевать.

Ну думаю – хана! Нас трое, да водитель с карабином. Но на него надежды мало. Пока с карабином этим из кабины выберется, немцы из него решето сделают.

Свиридов крикнул:

– К бою! – Выпрыгнул с автоматом из кабины и – к деревьям.

Я с пояса гранату отстегнул, на дорогу спрыгнул и прыжком за ствол дерева встал. За мной и Андрей позицию для обороны занял. Ждем, что дальше будет.

Но немцы не стреляли, а, опустив автоматы стволами вниз, смотрели то на нас, то на своего старшего, с нашивками на рукаве.

Вперед вышел фельдфебель. Он поднял руку:

– Камрадэн! Нихьт шисэн! – И пошел к нашей машине.

Мы вышли из-за деревьев и, держа оружие наготове, подошли к полуторке.

Откуда они тут взялись? Пока он подходил к нам, я присматривался к фрицам. Нет, это не регулярная часть, скорее всего – остатки разбитых частей. Лица исхудавшие, обросшие щетиной – не брились давно, одеты не по сезону, еще в летних курточках, хотя вермахт уже давно на шинели перешел. Обратил внимание, что и форма у немцев разная: большинство в серых пехотных мундирах, но на двоих виднелась черная танкистская, у одного петлицы голубые – аэродромная обслуга, даже артиллерист затесался с красным кантом на погонах.

Мы переглянулись.

– Сброд из разбитых частей, – сказал Свиридов. Он тоже успел оценить и проанализировать униформу немцев.

Меж тем фельдфебель подошел к машине, поднял руки и сказал:

– Дас зинт майнэ зольдатен – сдаваться!

Вот оно что! Сдаваться собрались! Намерзлись, оголодали, решили свою войну заканчивать. Обросшие все, судя по щетине – не брились недели две-три. Ненадолго же их хватило в восточном походе.

От сердца отлегло – поживем еще!

Свиридов показал рукой на кузов машины:

– Машиненпистоле – ком. – Автоматы, стало быть, сюда. – Фэрштеэн зи михь?

– Йа, натюрлихь, – закивал головой фельдфебель и махнул рукой солдатам: – Шнель!

Потянулись немцы к машине, сложили оружие в кузов. Стоят, ждут своей участи.

Мы с Андреем смотрим на Свиридова, он – на нас. И каждый про себя думает об одном и том же – что теперь с ними делать? Пешими их гнать – долго, в кузов все не поместятся. И оружие их в кузове весь угол заняло.

– Вот что, Николай, – предложил я. – Давай магазины с патронами сложим к тебе поближе – в кабину. Мы с Андреем на подножки встанем, а их – в кузов. Стоя уместятся, и потихоньку поедем.

Так и сделали. Магазины от автоматов отщелкнули и с подсумками в кабину сбросили. Что автомат без патронов – железяка!

Николай в кабину уселся, немцам рукой махнул – давай-

те, мол, транспорт подан! Фельдфебель гаркнул команду, и немцы полезли в кузов.

– Товарищ капитан! Куда их столько? Подвеску сломаем, – взмолился водитель.

– А ты – потихоньку. Не бросать же их здесь, уж если сдались.

119