«Качай маятник»! Особист из будущего (сборник) - Страница 13

– Своих ищи – ну, в крайнем случае, на сборный пункт иди.

– Ага, ага, – закивал боец, – есть сборный пункт. Мы же туда задержанных отправляли. Ну там – отставших или уцелевших из разных частей.

– Далеко ли?

– Рядом, за тем пригорком деревня, в ней и сборный пункт.

– Тогда пошли.

Метров через триста, за поворотом дороги, мы наткнулись на брошенный прямо посреди дороги грузовичок. Дверцы распахнуты настежь, машина с виду цела.

– Эй, есть кто живой? – закричал я.

Неужели испугались самолетов да сбежали?

Я залез в кабину. Ключ зажигания в замке.

– Не балуй, чужая ведь машина. – Боец боязливо оглядывался по сторонам.

– А где ты водителя видишь? Немцам ее оставить хочешь? Лучше я поеду, чем пешком идти.

– Умеешь разве?

Я поворочал рычагом коробки, нащупывая нейтраль. Повернул ключ – шевельнулись стрелки на приборах, но дальше ключ не поворачивался. Где же у полуторки стартер? Я перевел взгляд вниз. Так, обычные три педали – сцепление, тормоз, газ. А рядом еще одна, круглая, как цилиндр. Я нажал ее. Взвыл стартер, и мотор завелся. Тьфу ты, а все современное образование виновато. Привык, что у машин стартер ключом зажигания пускается, только у некоторых гламурных моделей – кнопкой «Старт». Ближе к народу надо быть.

– Так ты со мной едешь или пешком идешь?

Боец молча забрался в кузов, хотя в кабине место рядом с водителем было свободно.

– Поехали! – крикнул он сверху.

Ну, поехали. Я тронул машину. Эбонитовый четырехспицевый руль тугой, но машина шла послушно.

Мы взобрались на пригорок. А за ним деревушка темнела, перед нею – сборный лагерь. У дороги стоял стол, на обочине сидело с полсотни мужчин – в форме и без, кое-кто из них – с винтовками.

Увидев нашу машину, на дорогу выбежал сержант:

– Стой!

Я затормозил полуторку.

– Куда едешь?

– К передовой.

– Слушай, здесь недалеко наша часть. Подбрось бойцов.

– Садитесь, мне все равно в ту сторону.

– Кривохатько, сажай людей.

К машине подбежали полтора десятка парней и мужчин, залезли в кузов. В кабину степенно уселся усатый сержант, держа в руках кирзовую сумку с документами.

– Поехали.

Я тронул машину. Дорога еще не была разбита колоннами танков, и потому ехать было легко.

Километров через пять из кустов на дорогу выскочил боец в расстегнутой гимнастерке и без винтовки:

– Стой! Вы куда претесь! Немцы впереди – танки прорвались!

Я вопросительно посмотрел на сержанта. Он тут старший, в кузове его бойцы. Хотя какие они бойцы – новобранцы в большинстве своем, многие в гражданской одежде еще, без красноармейских книжек, без оружия, необученные.

Сержант колебался недолго:

– Откуда тут немцам взяться? Поехали!

Я-то поехал, однако внимательно смотрел по сторонам и вперед.

Не соврал боец. Едва мы миновали чахлую рощицу, как впереди на дороге показался танк. Шел он нам навстречу. В глаза бросились его угловатые контуры. «Не наш», – екнуло сердце.

Я вдавил тормоз в пол.

– Эй, не дрова везешь! – послышалось из кузова.

И тут танк выстрелил. Скорее всего – с ходу, потому что промазал по неподвижной машине. Снаряд его рванул немного правее машины, на обочине. Парни, как горох, посыпались из кузова и – в обе стороны от дороги.

Я распахнул дверцу и кинулся в рощицу. Усатый сержант, бросив в кабине сумку с документами, побежал в другую сторону.

Рядом со мной оказался боец из заслона. Его винтовка с примкнутым штыком мешала бежать, цепляясь за кусты и ветки деревьев.

Танк выстрелил еще раз, и полуторка вспыхнула.

Танк принялся прочесывать пулеметным огнем обочины и рощицу. Пули так и чмокали по стволам деревьев.

– Ложись, пока не зацепило.

Я свалился на землю, рядом упал боец.

Рев танкового мотора приближался, и среди редких деревьев показалась его серая туша. Неожиданно грянул взрыв. Гусеница танка слетела, и он крутанулся на месте. Из моторного отсека повалил дым.

«На мине подорвался», – догадался я. Откуда она взялась – неизвестно, но это здорово нам помогло. Только потом пришло осознание, что если бы мы проехали еще немного, подорвались бы сами.

Люки танка распахнулись, и из машины стал выбираться экипаж.

– Чего лежишь, стреляй!

Боец передернул затвор, прицелился, выстрелил. Мимо. Эх, чему их только учили. Здесь же и сотни метров не будет.

– Дай сюда винтовку!

– Никак нельзя – табельное оружие, на мне числится.

– Сейчас немцы тебе покажут, как стрелять надо. Очухаются только.

Боец с явной неохотой подтолкнул ко мне винтовку. Давно я не держал в руках трехлинейку. Прицелился, задержал дыхание, подвел мушку к спине немца и плавно выжал спуск. Бах! Винтовка ощутимо ударила в плечо. Но немец завалился вбок.

Трое из экипажа забежали за танк и стали стрелять в нашу сторону из пистолетов. Ага! Не успели снять с танка пулемет – уже легче. Однако их трое, а винтовка у нас одна. Но и за танком они долго не усидят.

Танк дымил все сильнее, и вскоре из жалюзей моторного отсека, а затем и из открытых люков полыхнуло пламя. Буквально через минуту, а то и ранее рванет боекомплект. Любой танкист это понимает. Знали это и немцы. Вот один из них бросился вдоль дороги назад – в сторону, откуда появился танк. Его черный комбинезон мелькнул настолько быстро, что я и на мушку поймать его не успел.

Я взял прицел чуть выше дороги и левее танка. И как только из-за танка мелькнул танкист, нажал спуск. Убить – не убил, но в ногу ранил. Немец упал и начал что-то кричать своим.