«Качай маятник»! Особист из будущего (сборник) - Страница 66


К оглавлению

66

Сначала мы шли, потом поползли к передовой. Немцы с завидной регулярностью, как по часам, пускали осветительные ракеты.

Кравцов нашел командира роты, договорился с ним об условленном сигнале – двойном свисте, чтобы по возвращении не попасть под пули своих же.

Мы выбрались из окопов и поползли по нейтралке.

Глава 7

Кравцов полз впереди, ощупывая перед собой землю руками. Предосторожность не лишняя: хоть и шел днем бой на нейтралке, а риск нарваться на мину оставался. Противотанковая нам не страшна – не сработает под весом человека, а вот противопехотная искалечит. И немцы сразу поймут, что на нейтралке кто-то есть – огонь откроют; вся группа медным тазом и накроется. Потому продвигались медленно.

Впереди послышался немецкий разговор, но приглушенный какой-то. Так бывает, когда в доте или дзоте разговаривают, а звук через амбразуру доносится. Группа замерла, ожидая решения командира. В принципе можно было попробовать взять в плен и этих. Задание наше – взять «языка», про офицера речи не было. Командование хотело знать: кто перед ними стоит, что за часть?

Кравцов решил не связываться с дотом. Да я и сам так же поступил бы: пулеметчиков как минимум там двое, а может, и больше. В узкую дверь все разом не ворвутся, стрелять нельзя, значит, без шума не получится.

Командир взвода все эти обстоятельства принял во внимание и махнул рукой влево. Группа поползла влево, перед немецкими позициями, параллельно траншее, зияющей черным в темноте ночи. Вроде тихо, не слышно разговоров, дымком сигаретным не тянет.

Подобрались к самой траншее. Кравцов заглянул в нее и махнул нам рукой – чисто.

Мы спустились в траншею. Она шла, как и положено, зигзагами. Делалось это для того, чтобы при попадании снаряда или бомбы осколки не разлетались по траншее далеко, не поразили сразу многих, да и взрывная волна на изгибе гасла. Сейчас нам это было на руку, потому как нас видно не было.

Рядом, метрах в пятнадцати, за ближним изгибом, хлопнула ракетница. В небо взмыла осветительная ракета, залив на несколько секунд нейтралку белым мертвящим светом. Мы инстинктивно присели.

– Надо ракетчика брать! – прошептал командир. – Подберемся к тому изгибу, дождемся, когда он выстрелит и – броском к нему. После выстрела он секунду-две видеть толком ничего не будет.

Мы подобрались к повороту траншеи. Кравцов осторожно высунул голову, потом повернулся к нам и показал один палец. Это хорошо, значит, немец один, хлопот меньше будет. Мы стали ждать. Когда же немец выстрелит? Хлопок ракетницы раздался неожиданно. Кравцов бросился вперед, следом – опытный разведчик Салов, за ним – уж я. Последний из наших, Кукин, остался в траншее прикрывать нас сзади.

Кравцов стремительно, в два прыжка, достиг немца, рубанул его ребром ладони по шее, оба упали. В темноте шла борьба, видно было плохо, да мне и Салов закрывал обзор.

Раздался чей-то приглушенный вскрик. Салов наклонился, засунул немцу в рот кляп и стал связывать его. Вдвоем с ним мы с трудом подняли гитлеровца и забросили его на бруствер. Нашей задачей было тащить пленного к своим позициям, а Кравцов и Кукин должны были нас прикрывать. Это было обговорено еще до выхода группы.

Мы с Саловым ползли сами и за френч тащили немца. Здоров, битюг, тащить тяжело.

На середине нейтралки свалились в воронку перевести дыхание. Вскоре к нам присоединился Кукин.

– А командир где?

– Не видел. После того как «языка» повязали, он за мной полз.

– Тащите немца вместе с Саловым, я – командира искать.

– Чего его искать, в темноте небось мимо нас прополз. В нашей траншее встретимся, он мужик тертый.

Но я выбрался из воронки и пополз назад. Буквально через полсотни метров наткнулся на Кравцова. Он лежал, уткнувшись лицом в землю. Я тронул его за плечо. Он очнулся, поднял голову.

– Командир, Илья, что с тобой?

– Немец где? – еле слышно спросил Илья.

– Ребята его тащат к нашим окопам.

Лейтенант засипел, силясь опереться на руку. Черт, темно как. Я ощупал его грудь, живот – вроде сухо. А вот правый бок гимнастерки был мокрым и липким. Когда же его ранило? Я и выстрелов не слышал. Перевязать бы его, но не на нейтралке.

Я ухватил Кравцова за поясной ремень и потащил за собой. Тяжело давался каждый метр. Командир с виду вроде и невелик был и не грузен, а тащить – тяжело.

Миновали воронку, где мы только что дыхание переводили. Я заглянул в нее – уже никого. Значит, парни потянули немца вперед. Полежал пару минут и потащил Кравцова дальше. Да где же наши траншеи?

Неожиданно почувствовал, как рука угодила в пустоту, и раздался возглас: – Петр, наконец-то! Здесь высоко – осторожней!

– Помогите – принимайте командира.

Высунувшиеся из траншеи Салов и Кукин на руки приняли Кравцова и бережно опустили на дно окопа.

Я с двумя автоматами скатился вниз и, тяжело дыша, отвалился к стенке. Стоящий рядом боец охранения протянул мне флягу:

– Выпей друг! Сейчас и ротный подойдет – ему уже передали.

Разведчики склонились над стонущим Ильей.

– Чем же его зацепило так? – горько всхлипнул Салов. – Потерпи чуток, командир, я щас, щас! – потянулся он в карман за бинтом.

Индивидуальным пакетом поверх гимнастерки перевязали Кравцова. По траншее к нам спешили командир роты и два бойца.

– Ну что разведка, взяли немца?

– Взяли, взяли – вон сопит! Дай людей – командира в медсанбат отнести. Ранен он.

Салов повел пленного, а я с Кукиным и двумя бойцами на плащ-палатке несли раненого Кравцова.

66